Когда на пороге моего дома появляется жизнь, я гоню ее прочь.
Когда в мой дом приходит смерть, я улыбаюсь ей, приветствую ее и при мысли о своем скором уходе вздыхаю с облегчением.
Жизнь всегда приносит с собой полную корзину горьких плодов бед невзгод, сомнений и разочарований. Я сыт ими по горло, я давлюсь, откашливаюсь, пытаюсь выплюнуть, но тщетно.
У смерти же никогда и ничего не бывает для меня. Однако она обещает когда-нибудь напоить меня сладким нектаром свободы и покоя.
У жизни есть два маленьких деревянных сундучка – черный и белый – и однажды она показала, что в них лежит.
В одном сундучке – каждодневная борьба за место под солнцем, преодоление трудностей, взлеты и падения в разных начинаниях и суета будней. В другом – несчастная любовь, выбор между крайностями, разбитые надежды и неосуществленные замыслы.
Это всё – моя жизнь, прошлое, настоящее и будущее.
Смерть разом перечеркивает ослепительный кошмар жизни. Сначала ты цепляешься за нее, но потом вдруг она выворачивается наизнанку – и тебя поглощает тьма.
Будь проклят тот день, когда я появился на свет!
Мир бессмертных слов
О моём доме
***
Сердце музыки вселенной – семь нот.
Где-то зазвучала простая мелодия, и вот распустился сад воспоминаний.
Что было и что находилось рядом со мной – отныне позади.
Река не течет вспять, осколки не станут вновь единым целым.
Но простая мелодия открывает мне дверь памяти в прожитые годы.
***
Господь накинул гирлянды хрустальных бусин-звезд на шелковую ткань шатра ночного неба.
Под ним мой дом стоит.
В нём – безрадостные владения разлуки, призрачных видений тех, кого уже нет.
В его тайниках сокровища —
Золото радостных мгновений
И серебро счастливых дней.
Они сияют немеркнущим блеском любви и нежности.
Мой дом – позади, и я для него теперь в прошлом.
Слепая мгла тоски и сорняки промозглой печали разрастаются в сердце.
***
Последний день.
И подавленность, и сомнения, и терзания —
Всё здесь – в неродных краях.
Мой дом:
В сердце источник жизни – мыслей и снов о нём.
По пустыне памяти бродит лишь их приглушенное эхо.
Время вернуться.
***
Вкус слез – горечь печали.
На острых шипах ночи пылают огни звезд.
Мой дом оплетен терновником одиночества,
Под его крышей лютует стужа пустоты и бродят тени равнодушия.
В сверкающем ледяном гробу былого похоронены пестрые вихри осколков моей судьбы.
Но я здесь – на пороге родного дома.
Конец моим скитаниям у его дверей.
За ними – начало очередного пути.
Шаг первый, второй и третий —
Я создам новый мир.
***
На прозрачных лепестках цветов сверкающая слеза цвета крови.
Чужой дом, чужие цветы.
Стеклянный кувшин на столе.
Блестящий узор воспоминаний венчает цветы.
Волны света умирают, распадаются, исчезают.
Навсегда? Без следа? Нет!
Радуга – прах белого света.
Она на столе, на стеблях цветов.
Мои уважение и привязанность – завершение долгой любви.
***
Белизна холодной пыли на костях из мутного льда зимы.
Медовая роса жизни на ладонях из благоухающих цветов и изумрудных листьев весны.
Лето и осень.
Юность – в цветах.
Зрелость – в плодах.
Смерть – в увядших листьях.
Как страшен конец.
***
На раскаленном песке лежит флаг.
Союз двух цветов на куске материи.
Он пронзен золоченым трезубцем.
На его острие мерцает пурпурная звезда.
Величие, слава и торжество струятся по трезубцу.
***
Край неба,
Край земли.
Между ними – суета дней, шелуха обыденности, пыль повседневной рутины.
В их грязно-сером чреве покоятся глянцевые жемчужины моей жизни.
Глотка бездны прошедшего.
Разноцветность и яркость бытия настоящего.
Иллюзорность, размытость сплетенных воедино образов и силуэтов грядущего.
Непрекращающиеся метаморфозы души и тела.
Мы проживаем их все.
***
У меня дома в шкафу две сумки.
Первая сшита блестящими нитями красивых и добрых слов из шёлка благожелательности и бархата благочестия.
В сумке лежат три булыжника, горсть гальки и несколько углей:
Ничтожность, бесполезность, обман.
Их я раздам людям.
Вторая сумка сшита из терновника истины и мертвенно-бледной кожи горькой двуличности. Изморозь разочарования иглами насквозь пронзает сумку.
Кровь и слезы. Боль и смерь.
Внутри второй сумки – драгоценные камни: бриллианты, алмазы, сапфиры.
Ее содержимое я оставлю себе
И никому о нём не расскажу.
***
Вверху бессмертие, свобода, недостижимость.
Внизу плоть и кровь.
Справа контрасты мира.
Слева мой дом.
Время остужает память.
Мои воспоминания сохнут, чернеют и опадают, как листья с деревьев.
Звенит ледяными доспехами стужа забвения.
На моих деяниях стоит клеймо «В один конец».
«Прощайте», – кричу я им.
***
Моя молодость пенится и обжигает паром.
Время убирает излишки пены.
Соперник пара – мускулистый холод времени.
Он вечный победитель.
У меня на шее шнурок с компасом и часами.
На конце стрелки компаса стоит мой дом.
На стрелках часов разложены ожерелья
Из миражей неуверенных попыток,
Из валунов, глины и земли,
Из намеков, отзвуков и приближающихся заморозков.
А что потом?
***
В пепле потерь утопает моя реальность.
Останки прежних обид теперь столь ничтожны.
Мой дом.
В кухне на столе – кусок черствого хлеба.
На хлебе – плесень пушистым клеймом.
Расставание.
Скорбь.
Мысли, навеянные ночью
***
Ночь
Бездна космоса смотрит в сонные глаза мира.
На стёкла окон моего жилища не ложится блеск луны.
Хрустальный небосвод обделен мерцанием величественных звезд.
Ненастье безмолвия вокруг и во мне.
Я – один.
***
Грусть
В венках из увядших цветов счастья мои дни.
Детская колыбель – теперь приют пустоты и скорби.
Темное помещение.
Тишина.
***
Осень
Опавшие листья.
Радужные цвета едва уловимой грусти.
В тенях крыльев старости мое существо.
Я всё отчетливее и отчетливее слышу их хлопанье.
***
Часы
Душа – обитель моей тоски по любви.
Когда дрогнет ее тишина?
Когда от блеска родных глаз зайдется трепетом мое сердце?
Ожидание.
Звенья
Первое звено объединяет твердь и небеса.
Второе звено связывает плоть и душу.
Третье звено – есть пустота в пустоте и распад в миг распада.
Четвертое звено из металла лежит в ящике моего кухонного стола.
Пятое звено существует только в моем воображении.
Шестое звено – и не звено вовсе, а только название.
Седьмое звено – ничто.
Квадрат и ромб
Четыре столпа мира образуют квадрат.
Первый угол – след бесформенности небытия.
Второй угол собран из осколков чрева забытого.
Третий угол создан из того, что осталось после распавшейся в звоне бубенцов рождения тишины смерти.
Четвертый угол – холст, на котором Луна нарисовала свой портрет.
В тумане пылает ромб.
На первой линии громоздятся врата вселенной.
На второй разместилась безмолвная тьма пустоты.
На третьей линии есть всё, что до ничего и после него.
Четвертая линия – просто линия.
Три дерева
На самой кромке мира растут три высоких дерева.
На первое дерево я уже никогда больше не смогу залезть.
Рождение, созревание, неопытность.
От ствола второго дерева я легко могу оторвать кусок коры, или, не прилагая усилий, переломить любую его ветку.
Апогей, пик активности, разгар.
К третьему дереву я пока не могу подойти близко.
Спад, затухание, усталость.
Над первым деревом застыл рассвет.
Над вторым деревом – солнце в зените.
Над третьим деревом сгущаются сумерки.
А где же черный лик ночи? Его я увижу после сумерек.
Тьма и свет
Вечер. Солнце еще не скрылось за горизонтом.
Верхушки деревьев озарены солнечным светом.
Зато нижняя часть их стволов и подножия погружены во мрак.
Тьма и свет противостоят друг другу.
Каждый – и победитель, и проигравший.
Наступающая тьма всегда холодна. А меркнущий свет не всегда несет тепло.
Летом, осенью и весной солнечный свет греет и радует, но зимой и он пропитан холодом.
Есть нечто, что неизменно. И существует что-то, что внешне кажется постоянным, однако способно преображаться.
***
Он – исток вещей, из отражений которых скроены оболочки пронзенных стержнями сверхестественного глыб мироздания.
Он – это лицо божественных явлений.